Клан Мамонта - Страница 103

103

– Не вы ли говорили, что именно человек помог мамонтам вымереть в условиях кризиса? – вспомнил Семен.

– А вы хотите, чтобы люди помогли им выжить? – усмехнулся Пум-Вамин. – Так не бывает. К тому же мамонты здесь уже на грани – смертность молодняка в популяциях циркумполярной зоны достигла предела, за которым начинается деградация и вымирание.

– А мы этот молодняк будем зимой подкармливать! – выдал Семен свой стратегический план.

– Организуете коммунистические субботники? – снисходительно улыбнулся инопланетянин.

– Зачем же? – парировал Семен. – Все как положено – на сугубо религиозной основе. Мамонт станет священным животным, как корова в Индии. Заготовка сена будет культовым действием, вроде жертвоприношения. Это, конечно, капля в море, но, может быть, именно она и перетянет чашу весов в другую сторону!

– Вы что же, хотите из местных верований слепить религию?! – удивился Пум-Вамин. – Этакое христианство с зоологическим уклоном?

– А почему бы и нет? Поклонение мамонту должно стать всеобщим и массовым, тогда появится надежда на реальный результат. Полагаете, что существуют какие-то непреодолимые препятствия?

– Для вас, похоже, непреодолимых препятствий нет, – поморщился Пум-Вамин, – кроме продолжительности человеческой жизни, конечно. Только не мешало бы задуматься о последствиях.

– Что вы имеете в виду?

– Людей, разумеется. Вы представляете, чем религиозное сознание отличается от мифологического первобытного?

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Семен, – поучите меня, раз пришибить не можете!

– Да вы все прекрасно и сами знаете, просто думать не хотите. Для людей с первобытным мышлением чужих ценностей – духовных и материальных – просто не существует. Никто здесь никого не грабит и не уничтожает. Людям, по сути, нечего делить, разве что охотничьи угодья. Да и это повод не для войны, а лишь для ссоры – более слабый отступит, пока есть куда.

Допустим, новая религия приживется, допустим, центром ее станет поклонение мамонту как воплощению Творца Вседержителя. Собственно говоря, не очень и важно, что или кто станет центром. Просто это уже будет иной уровень мышления, на котором люди начинают замечать соседние культуры и, соответственно, доказывать им и себе, что они лучше, правильнее. Каким образом? Ну, например, строить дворцы и ваять статуи, а чужие дворцы разрушать, а статуи разбивать.

– Да ладно, – махнул рукой Семен, – об этом мы с кем-то из вас уже говорили. Исторический путь, на который вы толкаете человечество, делает огромную петлю – от инстинктивной первобытной веры в верховного Творца, через многобожие язычества обратно к монотеизму. Тысячи лет крови и разрушений, чтобы, наконец, была провозглашена великая истина: «Нет ни эллина, ни иудея!»

– Ну да, – улыбка Пум-Вамина стала откровенно снисходительной, – принцип всеобщего братства, но… только во Христе. Или в мамонте, да? А все, что кроме, – бесовщина. Разве не так? Если вспомнить историю вашего родного мира, то это крестовые походы, конкиста, инквизиция и тому подобные радости. В процессе войн возникают и крепнут государственные структуры, а вы хотите вызвать к жизни идеологические столкновения вообще без какого-либо оправдания пролитой крови!

– Что ж вы меня с панталыку-то сбиваете?! – не выдержал Семен. – Нужна изначально единая религия или вера! Такая, в которой любой человек ценен, а все сотворенное Богом должно быть сохранено!

– Конечно, нужна, – неожиданно легко согласился инопланетянин. – И она возникнет рано или поздно. Когда в биосфере сформируется мозаика культур, когда эти культуры дорастут до диалога друг с другом. Это процесс долгий, трудный и кровавый. В нем нет места решению экологических проблем. Все, что нужно для его ускорения, для сокращения потерь, мы делаем. А вы что же, хотите повторить опыт большевиков в… одном отдельно взятом мире?

– Обидеть хотите? – рассердился Семен. – На грубость нарываетесь?

– Зачем же? Просто объясняю, что вы в тупике, и указываю из него выход. Если не найдете другого – обращайтесь.

– А телефончик оставите?

– В этом нет необходимости. Для установления контакта достаточно вашего концентрированного волевого усилия.

– Сказать заклинание: «Стань передо мной, как лист перед травой»? Признаться, я давно подозревал, что вы держите меня «под колпаком» – датчик какой-нибудь под кожу вшили, да?

– Что вы, – усмехнулся Пум-Вамин, – мы работаем гораздо тоньше. Могу рассказать, только вы или не поймете, или не поверите.

– Конечно, – согласился Семен, – с чего бы это я вам верил?! Эх, мне бы сейчас…

Он не договорил по очень простой причине – слушатель исчез. Как и не было. Да и был ли? Семен прислонил пальму к стойке, поддерживающей крышу, устало опустился на пол и привалился спиной к бревнам – примерно так только что сидел его собеседник. «Самое обидное, что он прав, – признал Семен. – Мне предлагается решить простенькую задачку – изобрести новую религию. Причем такую, которая приживется на века, но не приведет ни к зоологическому, ни к культурному геноциду. Стоит глянуть на историю родного мира, чтобы убедиться, что так не бывает. И все-таки… И все-таки не могу отделаться от мысли, что изначальная, первичная вера людей в единого Бога дает шанс. Тот самый, который в моем мире был упущен. Какой?

Веке в XVI испанцы гордились количеством разрушенных ацтекских храмов, уничтоженных идолов и сожженных рукописей. А уже веке в XIX европейцы как величайшую ценность по крупицам собирали сведения о чужих культурах. То есть возникла мысль (или идея), что чужое, ИНОЕ представляет ценность. Могла ли эта идея возникнуть раньше – в ходе развития цивилизации? Нет, конечно. А… до того?

103