Клан Мамонта - Страница 16

На охоту в то лето Семен так ни разу и не сходил. Зато успел изрядно подпортить это занятие другим, превратив его в черт знает что. Дело в том, что севернее поселка в двух низинах образовались… Ну, как это назвать – большие глубокие лужи? Или мелкие озера? Дело, конечно, не в названиях, а в изменении географии. Основная масса копытных перемещалась теперь с запада на восток и обратно. Те, кто добирался до левого берега Большой реки, двигались, соответственно, вдоль него. Встретив на пути территорию, пропахшую дымом и истоптанную людьми, стада отклонялись к северу, чтобы по широкой дуге обойти сомнительное место. И вот там-то они и натыкались на два новых озера. Их нужно было обходить еще северней или миновать по перешейку шириной метров триста и протяженностью около километра. Если приближающееся стадо удавалось заметить издалека, то кто-нибудь из охотников мог попытаться устроить засаду на этом перешейке. Собственно говоря, подобных мест в степи теперь стало много. Это же было не самым удобным, зато находилось в прямой видимости от поселка.

Понаблюдав однажды процесс охоты на диких лошадей, Семен решил его радикально улучшить, тем более что теперь у него был топор. К тому же, несмотря на все доводы разума, приложить руку к добыванию пищи ему все-таки хотелось. Не меньше недели он ежедневно переправлялся на противоположный берег, лазил по лесу на террасах и работал топором – рубил жерди, точнее, все, что было достаточно прямым и длинным. Потом переправлял все это через реку, грузил на волокушу и заставлял Варю тащить на перешеек. При помощи мальчишек там за несколько дней был воздвигнут забор-дарпир, наискосок перегораживающий сухое пространство, оставляя неширокие проходы у воды. Принцип строительства был знакомый и примитивный: две треноги и между ними горизонтальные слеги, дальше еще одна тренога – слеги крепятся на нее и на предыдущую. Сооружение невысокое и хлипкое, рассчитанное на то, что ломать эту изгородь или прыгать через нее животные не станут – просто постараются обойти. Стройку закончили без особых мук и стали гадать, что получилось: испорченное место охоты или наоборот.

Стадо оленей дозорный заметил еще на подходе. Нашлись поблизости и свободные охотники – они успели вовремя. Луки им не понадобились. К тому же, как потом выяснилось, возле озер арьергард стада был атакован местными волками.

«Я преступник и варвар, – думал Семен, глядя на груду оленьих тут. – Неандертальцы с их способами охоты рядом со мной просто невинные дети. Оправдать меня может лишь одно – если не пропадет ни куска мяса. А как это сделать?»

Собственно говоря, технология вяления и копчения была уже отработана, проблема заключалось в хранении готового продукта: вяленое мясо, даже будучи развешанным под крышей, требует постоянного внимания и все равно портится. Сейчас его много, а куда девать свежее? К решению этой проблемы Семен был не готов и напрягал мозги довольно долго.

«По литературе и жизни известно еще два способа "консервирования" мясопродуктов без соли – их использовали эскимосы и чукчи. Вариант первый: выкапывается яма, набивается мясом и… закапывается. В итоге получается легендарный продукт под названием "капальгын" или "капальхен". Для "бледнолицых" моего родного мира это блюдо символизирует… В общем, не важно, что оно символизирует, но есть они его не могут. Вот в книжке, помнится, было написано, что мясная яма иногда оборудовалась внутри чума, и когда ее открывали, чтобы извлечь мясо для варки, населению приходилось на время покидать жилье – такое там возникало "амбре". Другой способ ферментированного консервирования: в кожаный мешок собирается кровь, туда забрасываются куски мяса, жира, рыбы, растений и все это сбраживается. Деликатес, наверное… Впрочем, об этом только читал, а от соратников даже рассказов не слышал – у нас такое давно уже не делают. Попробовать? Что-то как-то… Нет, не поймут меня люди… Они и вяленое-то мясо заготавливают лишь в память о прошлой голодовке. Можно придумать "вариации на тему". Традиционные мясные ямы эскимосов и чукчей не являлись настоящими погребами. Они были мелкими – лишь до мерзлоты, долбить которую не было, наверное, ни желания, ни возможности. Под нами тоже мерзлота, и, в принципе, мож-но оборудовать большой хороший погреб. Вот только копать его нужно зимой, чтобы не началась неуправляемая оттайка грунта, но зимой-то с хране-нием мяса проблем как раз и нет! Тем не менее надо будет, наверное, заняться. Но это – на будущее, а сейчас?»

В конце концов решение нашлось – странно даже, почему Семен сразу не додумался: пеммикан!

«Блюдо это, изобретенное североамериканскими индейцамн, одно время было весьма популярно и среди «белых" людей – охотников, полярников и во-енных. Говорят, в Штатах и Канаде целые фабрики работали по его производству, а может, и сейчас ра-ботают. Ну, бледнолицые этот индейский продукт, конечно, усовершенствовали, чтобы, значит, их ци-вилизованная кишка от такой первобытной пищи в узел не завязывалась.

По сути своей пеммикан – это вяленое мясо, перетертое с жиром. При соблюдении технологии приготовления продукт может храниться годами – а что ему сделается? Ну, прогоркнет сало снаружи, так его соскрести можно, зато сколько калорий! Правда, такой концентрат даже индейский желудок не вдруг усвоит, поэтому в него добавляется наполнитель – толченые орехи и сушеные ягоды. Это, если по-научному, необходимо для улучшения перистальтики кишечника, иначе (пардон!) и запор заработать можно. Поздним летом и осенью с орехами и ягодами проблем не будет – питекантропы, да и люди, натаскают сколько хочешь – только успевай сушить. А сейчас можно обойтись и без наполнителя – освободить сушильню-коптильню для нового мяса».