Клан Мамонта - Страница 24

Семен посмотрел вниз – на реку. Его спутники копошились на льду возле самого берега. Судя по всему, они уже просверлили дырку и теперь расширяли ее ударами топоров и пешни.

– «Ладно, – махнул рукой Семен, – не веришь – не надо. Там уже есть вода – надо напоить мамонтиху. Ты и "твои" тоже могут пить там».

Человек повернулся и направился вниз по склону. Рыжий почувствовал, что мамонтиха сначала растерялась, но потом, наверное, привычка взяла верх, ведь странный двуногий звал ее за собой, а он, мамонт-самец, не предложил ей остаться. Она догнала человека, а потом обогнала, перегородив дорогу, и склонила голову. Человек пристроил за спиной свою палку, ухватился рукой за волосы челки и встал ногой на бивень. Мамонтиха подняла голову, и человек аккуратно перелез ей на шею. Они двинулись к берегу, а Рыжий стоял и смотрел им вслед.

На таком расстоянии Рыжий плохо различал детали, но ему показалось, что мамонтиха собирается идти через речку на ту сторону. Двуногие, конечно, не остановят ее, и она, наверное, погибнет. Вожак не знал, что делать в такой ситуации – он же не принял ее в свое стадо. Тем не менее он решил подать голос – предупредить, остановить. Этого не потребовалось: мамонтиха остановилась – у самой кромки. Потом двуногие и животные, похожие на волков, ушли вверх по долине. Мамонтиха осталась одна. Она позвала его – не попросила о помощи, а просто позвала – и Рыжий пошел к берегу.

Лед возле берега был пробит. Чтобы дотянуться до воды, перемешанной с ледяной крошкой, нужно было встать на колени и наклонить голову. Он так и сделал. И пил вволю. Потом мамонтиха пошла вслед за людьми – туда, где паслось стадо. И вожак пошел за ней.

Двуногие снова пробили лед возле берега – теперь уже на виду у пасущихся мамонтов. И ушли. Рыжий еще раз попил, а потом затрубил, созывая «своих»: «Тут есть вода, и нет опасности!»

Люди двигались вместе со стадом мамонтов несколько дней. Там, где были надежные подходы к воде, они пробивали лед и отходили в сторону. Мамонты пили, но полыньи за ночь успевали замерзнуть – приходилось вскрывать их или пробивать новые. Стадо почти смирилось с присутствием двуногих и больше не образовывало вокруг них широкое пустое пространство, даже когда они разводили огонь.

Зато Варя подходила к людям все реже. Мамонты к ней привыкли, что, наверное, означало принятие в стадо. Правда, стадо у мамонтов явление временное. Оно состоит из самостоятельных семейных групп, но ни одна из них больше не отворачивалась, не отвергала чужую. Кажется, Варя была почти счастлива. В отличие от Семена, который был уверен, что мамонтиху он потеряет. Он решил воспользоваться напоследок остатками своей власти и устроить «показательное выступление».

Полдня люди рубили ножами и пальмами ветки тальника и складывали их в большую груду. Потом Семен подвел к ней Варю и заставил есть. В данном случае нужды в этом никакой не было, но он хотел, чтобы другие увидели, что мамонтиха ест пищу, приготовленную ей людьми. Мамонты смотрели с интересом, но не понимали. Семен пошел к вожаку:

– «Мы дали ей еду».

– «Это бессмысленно».

– «Да – сейчас. Хочу, чтобы ты увидел и понял – так бывает».

– «Почему? Зачем?»

– «Впереди зима – холод и голод. Если детенышам станет совсем худо, приводи их туда, где живем мы. Убивать не будем. Дадим еду – хоть немного».

Мамонт не ответил ничего. Но и не возразил, не отказался. Возможно, впрочем, он просто не счел полученную информацию достойной внимания. Семен, однако, не сомневался, что в памяти вожака останется образ «своего», жующего ветки, нарубленные двуногими. Расчет был на то, что в случае длительной бескормицы вожак будет искать любой способ, чтоб облегчить положение «своих». Может быть, тогда он и воспользуется сделанным предложением.

«Насколько обещание выполнимо со стороны людей? – размышлял Семен. – На реке в районе поселка всевозможных зарослей хватает с избытком. Только мамонтам до них не добраться, разве что зимой, когда установится толстый и крепкий лед. Но кто будет его проверять? Значит, нужно рубить ветки и таскать их на берег. Впрочем, даже если все взрослые члены племени будут заниматься этим круглые сутки, вряд ли они смогут прокормить хотя бы одного взрослого мамонта. А вот молодняк… Если и не прокормить, то хотя бы поддержать кое-кого мы, наверное, сможем. Собственно говоря, это важно не столько для мамонтов, сколько для людей – как элемент служения священным животным. Затея с водой, к примеру, у руководства племени вызвала однозначное одобрение – в экспедиции вызвался участвовать сам Черный Бизон. Ее целесообразность даже не обсуждалась, поскольку идеологическая подоплека осталась прежней – не дать мамонтам покинуть Средний мир».

Снег пошел только через неделю. Выпало сразу сантиметров 10-15. Люди дождались конца снегопада и собрались уходить – их миссия была окончена. Им приходилось переезжать с места на место почти каждый день, так что сборы были совершенно обычными. Однако Варя что-то почувствовала – пришла и стала смотреть, как люди укладывают на нарту спальные мешки и палатку. Семен решил не устраивать сцены прощания. Он не хотел оказывать психологического давления на мамонтиху:

«Наверное, можно ей приказать, и она покорно пойдет вместе с нами. А потом начнет тосковать…»

Пятеро мужчин двинулись за нартой. Варя стояла и смотрела им вслед. Семен помахал ей ручкой. Значение этого жеста было ей неизвестно, и она осталась стоять на месте.

Часа через два-три она догнала их. Семен предвидел такое развитие событий и уговорил спутников не проявлять эмоций по этому поводу. Варя почти плакала, если мамонт может плакать. Семен чувствовал, что противоречивые желания просто разрывают ее на части, что она мучительно хочет, чтоб ей приказали, чего-то от нее потребовали – она с удовольствием подчинится, с радостью все выполнит, но… Но люди молчали, и Варя в конце концов остановилась. И стояла, пока маленький караван не скрылся из виду. Потом повернулась и пошла обратно к «своим». Семен вздохнул – облегченно и горестно.