Клан Мамонта - Страница 65

– За-бора – что?

– Ну, изгородь такая. Потом объясню – зимой ее все равно не построить.

Остаток зимы Семен провел в разъездах – мотался на упряжке между поселками лоуринов и неандертальцев. Дома нужно было соорудить щиты для женщин-воительниц и облицевать их металлическими пластинами. Освоить самому и показать другим приемы работы с этим защитным вооружением. Кроме того, Семен настоял на строительстве в поселке большого погреба-холодильника – как возле избы, только лучше. Идея заключалась в том, чтобы методом послойной оттайки выкопать приличный котлован, как следует проморозить грунт, а потом перекрыть яму так, чтобы исключить доступ теплого воздуха летом.

Первое появление в поселке бритого и стриженого Семена чуть не вызвало скандал. Лоурины никогда не стригутся и не бреются в обычном смысле этого слова. Когда растительность на голове начинает мешать жить – лезть в рот и в глаза, – ее укорачивают, прижигая головешкой или отрезая излишки кремневым лезвием. Избавиться от волос совсем никому никогда не приходит в голову, поскольку они считаются естественной принадлежностью личности, как, скажем, руки или ноги. В общем, встречающие оказались в двусмысленном положении: большинство признаков свидетельствовало о том, что прибывший является Семхоном Длинная Лапа из рода Волка (и, по совместительству, Тигра), но, с другой стороны, всем известно, что Семхон чрезвычайно бородат и волосат, а этот мужик – наоборот. Спасло ситуацию лишь то, что в племени не имелось ни одного заскорузлого законника и блюстителя чистоты нравов. В общем, скандал кое-как удалось замять – Семена признали Семхоном полностью, но не окончательно. То есть ему как бы дали испытательный срок, поверив на слово, что в ближайшее время он обретет свой прежний облик. Пока же этого не случилось, приходилось постоянно ловить на себе подозрительные и удивленные взгляды. Даже родной сын признал Семена не сразу – папа был не такой. Из всех членов племени ничего доказывать было не нужно лишь питекантропам и… Сухой Ветке. Для них, вероятно, Семен был хорош в любом виде.

С неандертальцами тоже забот хватало. Имея приличный запас мяса, которым, впрочем, они не распоряжались, охоту на солонце они не прекратили, но попытались сделать ее «ритуальной». В том смысле, что от туши берутся только «мистически» важные части, а остальное (то есть почти все) оставляется на месте. Бороться с этой традицией пришлось долго и упорно. Всех свободных мужчин Семен заставлял работать – заготавливать бревна для будущего частокола вокруг избы. Кроме того, лодки…

Первую – самую маленькую – долбленку Семен делал сам. С двумя огромными толстыми бревнами он заставил работать наиболее толковых мужчин-неандертальцев. Он был вовсе не уверен, что суда будут держаться на воде и что темаги согласятся учиться на них плавать. Тем не менее людей нужно было чем-то занять, и, кроме того, была задумка, что в случае успеха неандертальцы смогут водным путем снабжать лоуринов керамической глиной и кремневыми желваками из месторождения, расположенного выше по течению. Возникнет некое подобие товарного обмена, а это хорошая основа для взаимопонимания.

Весенняя распутица застала Семена в его избе на левом берегу реки напротив поселка неандертальцев. Здесь близ воды уже лежали три предмета, которые, по идее, предназначались для плавания по ней. Известно, что лодка-долбленка является самым примитивным плавсредством после плота, но… Наверняка в ее изготовлении имелись какие-то хитрости, которых Семен просто не знал. Не знал, но делал и других заставлял!

Лед на реке еще не вскрылся, но поверху пошла вода, которая залила ближайший луг. Для водных процедур время было совершенно не подходящее, но Семен решил ходовые испытания не откладывать. Только предварительно нужно разжечь на берегу приличный костер – для просушки и обогрева.

Предмет, который Семен назвал «челноком», представлял собой выдолбленный ствол тополя длиной метра четыре и диаметром около метра. Перемещать по суше в одиночку его было невозможно, так что пришлось мобилизовать часть мужского населения неандертальской деревни. Семен это сделал с умыслом: он прекрасно понимал, что река вот-вот вскроется, начнется ледоход и паводок. Но даже когда все это кончится, попасть обратно к своим неандертальцы не смогут – перед ними будет как минимум сотня метров открытой воды. Им придется или ждать до следующей зимы, или… учиться плавать на лодках. Четверо мужчин это, кажется, понимали, но ослушаться приказа не смели.

Спущенный на воду «челнок» Семен испытывал лично. После двух купаний он пришел к выводу, что плавать на нем можно – только уметь надо. В общем, в свободном состоянии он норовит перевернуться, так что гребец должен все время балансировать – и веслом, и собственным телом. Это, впрочем, не труднее, чем ездить на велосипеде.

– Ты научишься, – сказал он Хью. – Может быть, даже быстро. Но вот что делать с остальными?

В данном случае он имел в виду не только людей, но и суда. Две другие лодки-долбленки были сооружениями грандиозными – метров по шесть длиной и больше метра в диаметре. Стесывать древесину с бортов, делая их тонкими, Семен не решился, поскольку опасался растрескивания при высыхании. Вес получился изрядный, так что надежды удержать судно на воде в нужном положении почти не было.

«И как поступить? Приделать киль? Он должен быть большим и тяжелым. Поможет ли он, неизвестно, но по мелководью плавать будет нельзя. Тогда что же? Загрузить балласт? Лодки станут совсем тяжелыми, да и сколько его нужно для устойчивости? Главное, что купаться неандертальцы не любят, плавать не умеют и воды боятся. Даже если их в лодку загнать силой, случайный переворот превратит всех пассажиров в утопленников. Как бы так сделать, чтобы она вообще не переворачивалась?»